Слова главного героя повести «Записки из подполья» (1864) Ф. М. Достоевского (1821 - 1881): «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». Ироническая фраза-символ крайнего индивидуализма, эгоизма.
Свинцовые мерзости
Из автобиографической повести (гл. 2) «Детство» (1913-1914) Максима Горького (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова, 1868-1936), который так назвал «тот тесный, душный круг жутких впечатлений, в котором жил... простой русский человек».
Свинья под дубом
Название басни (1823) И. А. Крылова (1769-1844).
Свинья, наевшись желудей, лежит под дубом и грызет его корни, не понимая, что губит дерево, которое ее кормит. На предостережение, что от этого дерево может засохнуть, она отвечает:
«Пусть сохнет, - говорит Свинья, -
Ничуть меня то не тревожит;
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею,
Лишь были б желуди: ведь я от них жирею».
Синоним ограниченного, неблагодарного и недальновидного человека (ирон., презрит.).
Свобода, равенство и братство
С французского: Liberté, Egalite, Fraternité.
Лозунг, ставший символом Великой французской революции.
Впервые это словосочетание встречается в Постановлении парижского политического клуба кордельеров от 30 июня 1793 г., в котором говорится, что «домовладельцам будет предложено... написать на фасадах их домов большими буквами слова: Единство, неделимость Республики, свобода, равенство, братство или смерть».
Позднее эти слова вошли во французскую конституцию 1848 г.
Свободный труд свободно собравшихся людей
Из поэмы «Хорошо!» (1927) (1893-1930):
Социализм: свободный труд
свободно собравшихся людей.
Фраза-символ социального оптимизма эпохи первых советских пятилеток.
Своеобразие выражения - начало и конец всякого искусства
Из сборника «Изречения в прозе» («Разное об искусстве») немецкого поэта и ученого Иоганна Вольфганга Гете ( 1749- 1832).
Свой брат Исакий
см. Наш брат Исакий.
Свой среди чужих, чужой среди своих
Название художественного фильма (1974), снятого режиссером Никитой Сергеевичем Михалковым (р. 1945) по сценарию, написанному в соавторстве с Эдуардом Яковлевичем Володарским (р. 1941).
Иносказательно о человеке, который находится в кругу чуждых ему людей, не находит себе общества, единомышленников и т. д.
Своя своих не познаша
Из Библии (церковно-славянский текст). Новый Завет, Евангелие от Иоанна (гл. 1, ст. 11) повествует о Свете (учении Христа и самом Христе), который не все поняли и приняли (рус. пер.): «В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал. Пришел к своим, и свои Его не приняли».
Святая простота
см. О святая простота!
Святая святых
Из Библии. В Ветхом Завете (Исход, гл. 26, ст. 33-34) говорится о «Святом-святых», означающем ту часть Иерусалимского храма, куда мог входить только первосвященник и только однажды в год.
Иносказательно: сокровенное, тайное, недоступное для непосвященных.
Святое ремесло
Из стихотворения (1856) русской поэтессы Каролины Карловны Павловой-Яниш (1807-1893):
Ты, уцелевший в сердце нищем,
Привет тебе, мой грустный стих!
Мой светлый луч над пепелищем
Блаженств и радостей моих!
Одно, чего и святотатство
Коснуться в храме не могло:
Моя напасть! мое богатство!
Мое святое ремесло!
Иносказательно о радости поэтического творчества.
Позднее выражение было использовано другими поэтами: М. Цветаева назвала свой лучший стихотворный сборник «Ремесло» (1923), А. Ахматова, также имея в виду строки Павловой, дала циклу стихов название «Тайны ремесла» (1936-1960).
Священная война
Название и слова из песни (1941), написанной композитором Александром Александровым на стихи поэта Василия Ивановича Лебедева-Кумача (1898-1949).
Фраза-символ Великой Отечественной войны.
Священные камни Европы
Первоисточник выражения - романы Ф. М. Достоевского (1821 - 1881).
В романе «Подросток» (1875) слова Версилова: «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия; каждый камень в ней мил и дорог. Европа так же точно была Отечеством нашим, как и Россия... О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим!»
В романе «Братья Карамазовы» (1879-1880) слова Ивана Карамазова, сказанные Алеше Карамазову: «Я хочу в Европу съездить, Алеша, отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище... вот что!.. Дорогие там лежат покойники, каждый камень под ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни, и плакать над ними, - в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более».
Иносказательно: культурные, нравственные ценности европейской цивилизации.
Сгорая сам, свети другим
Слова великого медика и мыслителя Древней Греции, основоположника современной медицинской этики Гиппократа (460-370 до н. э.), который так определил предназначение истинного врачевателя.
Фраза-символ самоотверженного служения людям, подвижнического отношения к своему делу.
Сделаться из Савла Павлом
см. Превращение Савпа в Павла.
Сделайте нам красиво
Из пьесы (действ. 3) «Баня» (1929) Владимира Владимировича Маяковского (1893-1930):
М е з а л ь я н с о в а. Ну, конечно, искусство должно отображать жизнь. красивую жизнь, красивых живых людей. Покажите нам красивых живчиков на красивых ландшафтах и вообще буржуазное разложение...
И в а н И в а н о в и ч. Да, да! Сделайте нам красиво! В Большом театре нам постоянно делают красиво...
Иносказательно о дурном вкусе в искусстве, стремлении не к красоте, а к «красивости», о примитивном понимании прекрасного (ирон.).
Сделать себе имя
Из Библии. В Ветхом Завете (Бытие, гл. 11, ст. 4) говорится: «И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли».
Иносказательно: прославиться, сделать свое имя известным, стать уважаемым человеком в сфере своей деятельности.
Себе, любимому
Название, которое дал одному из своих стихотворений (1916) Владимир Владимирович Маяковский (1893-1930): «Себе, любимому, посвящает эти строки автор».
Иносказательно о чьей-либо простодушной (не скрываемой) эгоистичности, самовлюбленности, о самолюбовании и пр. (ирон.).
Обычно встречается в форме «о себе, любимом» - говорить, хлопотать, заботиться и т. д. (шутл.-ирон.).
Северная Минерва
Из оды «Водопад» (1794) Гаврилы Романовича Державина (1743-1816). который так называет в своем произведении российскую императрицу Екатерину II.
Минерва в римской мифологии - богиня мудрости, покровительница ремесел и искусств.
Северная Пальмира
По свидетельству писателей Д. В. Григоровича («Корабль «Ретвизан») и Ф. М. Достоевского (Поли. собр. соч. Т. 10. СПб., 1883), автор этого выражения - литератор и издатель Фаддей Венедиктович Булгарин (1789- 1859). Это выражение часто встречалось на страницах его газеты «Северная пчела», которую он выпускал с 1825 г.
Но это только версия хорошо известного в России, примерно с середины XVIII в., выражения - «Пальмира Севера». Так, К. Ф. Рылеев в стихотворении «К Делии» (1820) писал:
В Пальмире Севера прекрасной
Брожу в унынии, как сирот несчастный,
Питая мрачный дух тоской.
Пальмира - город в древней Сирии, возникший в I тысячелетии до н. э., который прославился своей красотой и сооружениями в традициях классической архитектуры Древней Греции.
"Пробуя найти рецепт заварки чая в первой попавшейся поваренной книге, вы либо не найдете его совсем, либо в лучшем случае обнаружите несколько строчек скупых инструкций, ни словом не упоминающих несколько существеннейших моментов.
Это любопытно, и не только потому, что чай является одним из оплотов цивилизации как в нашей стране, так и в Ирландии, Австралии и Новой Зеландии, но и потому, что лучший способ его заварки является предметом бурных дебатов.
Анализируя мой собственный рецепт приготовления безупречного чая, я выделяю не менее одиннадцати непреложных правил. Пожалуй, два из них особых разногласий не вызовут, но по меньшей мере четыре весьма и весьма спорны. Вот мои одиннадцать правил, каждое из которых я считаю золотым.
Прежде всего, чай должен быть индийским или цейлонским. Китайский чай обладает достоинствами, которыми по нынешним временам нельзя пренебрегать, — он дешев, и его можно пить без молока, но он недостаточно бодрит. От китайского чая не почувствуешь себя умнее, отважнее либо просто оптимистичнее. Каждый, кому случается прибегать к этим утешительным словам — «чашка отменного чая», — безусловно, имеет в виду чай индийский.
Во-вторых, чай следует заваривать понемножку, то есть в заварном чайничке. Чай, заваренный в большой емкости, обычно безвкусен, а армейский чай, заваренный в котлах, всегда отдает известью и ружейной смазкой. Заварной чайничек должен быть фарфоровый или фаянсовый. В серебряных чайниках и чайниках британского металла чай заваривается хуже; и совсем плохо заваривается в эмалированных, хотя в оловянных (большая редкость нынче), как ни странно, настаивается весьма недурно.
В-третьих, чайник следует предварительно подогреть, но не споласкивая, как это делается обычно, горячей водой, а подержав на каминной полке.
В-четвертых, чай должен быть крепким. На полный до краев чайник емкостью в одну кварту идет примерно шесть чайных ложечек с «верхом». В период нормирования продуктов это не самый легко осуществимый совет, но я убежден, что одна чашка крепкого чая лучше двадцати чашек слабого. Все настоящие ценители не просто любят крепкий чай, но и с каждым годом любят заваривать его все крепче и крепче, что нашло отражение в решении о выдаче дополнительных рационов чая пенсионерам по возрасту.
В-пятых, чай нужно класть прямо в заварной чайник. Никаких пакетиков и шелковых мешочков, никаких иных других оков для чая. В некоторых странах на чайник подвешивается ситечко, чтобы улавливать считающиеся вредными чаинки, на самом же деле чайный лист можно поглощать в любом количестве без всякого ущерба для здоровья; если же чай свободно не плавает в чайнике, он никогда толком не заварится.
В-шестых, надо вливать заварку в кипяток, а не наоборот. Но именно в кипяток — вода в момент слияния с заваркой должна по-настоящему кипеть, то есть чайник с кипятком нельзя снимать с огня. При этом некоторые утверждают, что для чая годится лишь свежекипяченая вода, но я особой разницы не замечал.
В-седьмых, заварив чай, его следует помешать, а еще лучше как следует встряхнуть чайничек, дав потом чаинкам осесть.
В-восьмых, пить чай надо из высокой чашки цилиндрической формы, а не из плоской и мелкой. В цилиндрическую больше входит, а в плоской не успеешь распробовать, как чай уже остыл.
В-девятых, с молока следует снимать сливки, прежде чем подливать его в чай. Чересчур жирное молоко придает чаю тошнотворный вкус.
В-десятых, сначала следует наливать в чашку не молоко, а чай. Это один из самых спорных вопросов; воистину в каждой британской семье можно столкнуться со сторонниками обеих платформ. Приверженцы теории «молока сначала» могут выдвинуть вполне весомую аргументацию своей позиции, но я стою на своем, и моя позиция неоспорима: ведь, наливая сначала чай и по мере наливания помешивая, можно предельно точно регулировать требуемое количество молока. В противном же случае его легко перелить.
И наконец, чай — если только вы не пьете его по-русски — нельзя пить с сахаром. Да, сознаю: здесь я в меньшинстве. Но все же как может именовать себя чаевником человек, способный убить вкус чая сахаром? С таким же успехом можно сдобрить чай перцем или солью. Чаю положено быть горьким, точно так же как пиву. Подсластив его, вы пьете не чай, вы пьете сахар, который с таким же успехом могли бы растворить просто в горячей воде.
Некоторые скажут, что вовсе не любят чай как таковой и пьют его лишь для того, чтобы взбодриться и согреться, и кладут сахар, чтобы отбить привкус чая. Этим заблудшим я скажу одно: попробуйте пить чай без сахара хотя бы в течение двух недель, и вам больше никогда не захочется портить вкус чая, подслащивая его.
Подобные вопросы чаепития не только являются предметом острых дебатов, но и достаточно хорошо иллюстрируют степень утонченности, достигнутую дискуссией. Вокруг чайника сложился также таинственный светский этикет (ну почему, например, считается неприличным пить из блюдца?). А сколько можно было бы написать о способах побочного употребления чайного листа: от гадания и предсказания прихода гостей до кормления кроликов, лечения ожогов и чистки ковров. Стоит уделять внимание таким подробностям, как подогреву заварного чайничка и поддержанию кипения воды, чтобы уж точно суметь выжать из своего пайка двадцать чашек доброго крепкого чая, на которые при умелом подходе и должно хватить двух унций."
И в дом мой смело и свободно
Хозяйкой полною войди!
Из той же поэзии
Я стоял перед ней убитый, ошельмованный, омерзительно сконфуженный и, кажется, улыбался, всеми силами стараясь запахнуться полами моего лохматого, ватного халатишки, ну точь-в-точь, как еще недавно, в упадке духа, представлял себе. Аполлон, постояв над нами минуты две, ушел, но мне было не легче. Хуже всего, что и она тоже вдруг сконфузилась, до того, что я даже и не ожидал. На меня глядя, разумеется. — Садись, — сказал я машинально и придвинул ей стул возле стола, сам же сел на диван. Она тотчас же и послушно уселась, смотря на меня во все глаза и, очевидно, чего-то сейчас от меня ожидая. Эта-то наивность ожидания и привела меня в бешенство, но я сдержал себя. Тут-то бы и стараться ничего не замечать, как будто все по-обыкновенному, а она... И я смутно почувствовал, что она дорого мне за все это заплатит. — Ты меня застала в странном положении, Лиза, — начал я, заикаясь и зная, что именно так-то и не надо начинать. — Нет, нет, не думай чего-нибудь! — вскричал я, увидев, что она вдруг покраснела, — я не стыжусь моей бедности... Напротив, я гордо смотрю на мою бедность. Я беден, но благороден... Можно быть бедным и благородным, — бормотал я. — Впрочем... хочешь чаю? — Нет... — начала было она. — Подожди! Я вскочил и побежал к Аполлону. Надо же было куда-нибудь провалиться. — Аполлон, — зашептал я лихорадочной скороговоркой, бросая перед ним семь рублей, остававшиеся все время в моем кулаке, — вот твое жалованье; видишь, я выдаю; но зато ты должен спасти меня: немедленно принеси из трактира чаю и десять сухарей. Если ты не захочешь пойти, то ты сделаешь несчастным человека! Ты не знаешь, какая это женщина... Это — все! Ты, может быть, что-нибудь думаешь... Но ты не знаешь, какая это женщина!.. Аполлон, уже усевшийся за работу и уже надевший опять очки, сначала, не покидая иглы, молча накосился на деньги; потом, не обращая на меня никакого внимания и не отвечая мне ничего, продолжал возиться с ниткой, которую все еще вдевал. Я ждал минуты три, стоя перед ним, с сложенными à la Napoléon руками. Виски мои были смочены потом; сам я был бледен, я чувствовал это. Но, слава богу, верно ему стало жалко, смотря на меня. Кончив с своей ниткой, он медленно привстал с места, медленно отодвинул стул, медленно снял очки, медленно пересчитал деньги и наконец, спросив меня через плечо: взять ли полную порцию? медленно вышел из комнаты. Когда я возвращался к Лизе, мне пришло на ум дорогой: не убежать ли так, как есть, в халатишке, куда глаза глядят, а там будь что будет. Я уселся опять. Она смотрела на меня с беспокойством. Несколько минут мы молчали. — Я убью его! — вскричал я вдруг, крепко хлопнув по столу кулаком, так что чернила плеснули из чернильницы. — Ах, что вы это! — вскричала она, вздрогнув. — Я убью его, убью его! — визжал я, стуча по столу, совершенно в исступлении и совершенно понимая в то же время, как это глупо быть в таком исступлении. — Ты не знаешь, Лиза, что такое этот палач для меня. Он мой палач... Он пошел теперь за сухарями; он... И вдруг я разразился слезами. Это был припадок. Как мне стыдно-то было между всхлипываний; но я уж их не мог удержать. Она испугалась. — Что с вами! что это с вами! — вскрикивала она, суетясь около меня. — Воды, подай мне воды, вон там! — бормотал я слабым голосом, сознавая, впрочем, про себя, что я очень бы мог обойтись без воды и не бормотать слабым голосом. Но я, что называется, представлялся , чтоб спасти приличия, хотя припадок был и действительный. Она подала мне воды, смотря на меня как потерянная. В эту минуту Аполлон внес чай. Мне вдруг показалось, что этот обыкновенный и прозаический чай ужасно неприличен и мизерен после всего, что было, и я покраснел. Лиза смотрела на Аполлона даже с испугом. Он вышел, не взглянув на нас. — Лиза, ты презираешь меня? — сказал я, смотря на нее в упор, дрожа от нетерпения узнать, что она думает. Она сконфузилась и не сумела ничего ответить. — Пей чай! — проговорил я злобно. Я злился на себя, но, разумеется, достаться должно было ей. Страшная злоба против нее закипела вдруг в моем сердце; так бы и убил ее, кажется. Чтоб отмстить ей, я поклялся мысленно не говорить с ней во все время ни одного слова. «Она же всему причиною», — думал я. Молчание наше продолжалось уже минут пять. Чай стоял на столе; мы до него не дотрогивались: я до того дошел, что нарочно не хотел начинать пить, чтоб этим отяготить ее еще больше; ей же самой начинать было неловко. Несколько раз она с грустным недоумением взглянула на меня. Я упорно молчал. Главный мученик был, конечно, я сам, потому что вполне сознавал всю омерзительную низость моей злобной глупости, и в то же время никак не мог удержать себя. — Я оттуда... хочу... совсем выйти, — начала было она, чтобы как-нибудь прервать молчанье, но, бедная! именно об этом-то и не надо было начинать говорить в такую и без того глупую минуту, такому, и без того глупому, как я, человеку. Даже мое сердце заныло от жалости на ее неумелость и ненужную прямоту. Но что-то безобразное подавило во мне тотчас же всю жалость; даже еще подзадорило меня еще более: пропадай все на свете! Прошло еще пять минут. — Не помешала ли я вам? — начала она робко, чуть слышно, и стала вставать. Но как только я увидал эту первую вспышку оскорбленного достоинства, я так и задрожал от злости и тотчас же прорвался. — Для чего ты ко мне пришла, скажи ты мне, пожалуйста? — начал я, задыхаясь и даже не соображаясь с логическим порядком в моих словах. Мне хотелось все разом высказать, залпом; я даже не заботился, с чего начинать. — Зачем ты пришла? Отвечай! Отвечай! — вскрикивал я, едва помня себя. — Я тебе скажу, матушка, зачем ты пришла. Ты пришла потому, что я тебе тогда жалкие слова говорил. Ну вот ты и разнежилась и опять тебе «жалких слов» захотелось. Так знай же, знай, что я тогда смеялся над тобой. И теперь смеюсь. Чего ты дрожишь? Да, смеялся! Меня перед тем оскорбили за обедом вот те, которые тогда передо мной приехали. Я приехал к вам с тем, чтоб исколотить одного из них, офицера; но не удалось, не застал; надо же было обиду на ком-нибудь выместить, свое взять, ты подвернулась, я над тобой и вылил зло и насмеялся. Меня унизили, так и я хотел унизить; меня в тряпку растерли, так и я власть захотел показать... Вот что было, а ты уж думала, что я тебя спасать нарочно тогда приезжал, да? ты это думала? Ты это думала? Я знал, что она, может быть, запутается и не поймет подробностей; но я знал тоже, что она отлично хорошо поймет сущность. Так и случилось. Она побледнела, как платок, хотела что-то проговорить, губы ее болезненно искривились; но как будто ее топором подсекли, упала на стул. И все время потом она слушала меня, раскрыв рот, открыв глаза и дрожа от ужасного страха. Цинизм, цинизм моих слов придавил ее... — Спасать! — продолжал я, вскочив со стула и бегая перед ней взад и вперед по комнате, — от чего спасать! Да я, может, сам тебя хуже. Что ты мне тогда же не кинула в рожу, когда я тебе рацеи-то читал: «А ты, мол, сам зачем к нам зашел? Мораль, что ли, читать?» Власти, власти мне надо было тогда, игры было надо, слез твоих надо было добиться, унижения, истерики твоей — вот чего надо мне было тогда! Я ведь и сам тогда не вынес, потому что я дрянь, перепугался и черт знает для чего дал тебе сдуру адрес. Так я потом, еще домой не дойдя, уж тебя ругал на чем свет стоит за этот адрес. Я уж ненавидел тебя, потому что я тебе тогда лгал. Потому что я только на словах поиграть, в голове помечтать, а на деле мне надо, знаешь чего: чтоб вы провалились, вот чего! Мне надо спокойствия. Да я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же за копейку продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить. Знала ль ты это, или нет? Ну, а я вот знаю, что я мерзавец, подлец, себялюбец, лентяй. Я вот дрожал эти три дня от страха, что ты придешь. А знаешь, что все эти три дня меня особенно беспокоило? А то, что вот я тогда героем таким перед тобой представился, а тут вот ты вдруг увидишь меня в этом рваном халатишке, нищего, гадкого. Я тебе сказал давеча, что я не стыжусь своей бедности; так знай же, что стыжусь, больше всего стыжусь, пуще всего боюсь, пуще того, если б я воровал, потому что я тщеславен так, как будто с меня кожу содрали, и мне уж от одного воздуха больно. Да неужели ж ты даже и теперь еще не догадалась, что я тебе никогда не прощу того, что ты застала меня в этом халатишке, когда я бросался, как злая собачонка, на Аполлона. Воскреситель-то, бывший-то герой, бросается, как паршивая, лохматая шавка, на своего лакея, а тот смеется над ним! И слез давешних, которых перед тобой я, как пристыженная баба, не мог удержать, никогда тебе не прощу! И того, в чем теперь тебе признаюсь, тоже никогда тебе не прощу! Да, — ты, одна ты за все это ответить должна, потому что ты так подвернулась, потому что я мерзавец, потому что я самый гадкий, самый смешной, самый мелочной, самый глупый, самый завистливый из всех на земле червяков, которые вовсе не лучше меня, но которые, черт знает отчего, никогда не конфузятся; а вот я так всю жизнь от всякой гниды буду щелчки получать — и это моя черта! Да какое мне дело до того, что ты этого ничего не поймешь! И какое, ну какое, какое дело мне до тебя и до того, погибаешь ты там или нет? Да понимаешь ли ты, как я теперь, высказав тебе это, тебя ненавидеть буду за то, что ты тут была и слушала? Ведь человек раз в жизни только так высказывается, да и то в истерике!.. Чего ж тебе еще? Чего ж ты еще, после всего этого, торчишь передо мной, мучаешь меня, не уходишь? Но тут случилось вдруг странное обстоятельство. Я до того привык думать и воображать все по книжке и представлять себе все на свете так, как сам еще прежде в мечтах сочинил, что даже сразу и не понял тогда этого странного обстоятельства. А случилось вот что: Лиза, оскорбленная и раздавленная мною, поняла гораздо больше, чем я воображал себе. Она поняла из всего этого то, что женщина всегда прежде всего поймет, если искренно любит, а именно: что я сам несчастлив. Испуганное и оскорбленное чувство сменилось на лице ее сначала горестным изумлением. Когда же я стал называть себя подлецом и мерзавцем и полились мои слезы (я проговорил всю эту тираду со слезами), все лицо ее передернулось какой-то судорогой. Она хотела было встать, остановить меня; когда же я кончил, она не на крики мои обратила внимание: «Зачем ты здесь» зачем не уходишь!» — а на то, что мне, должно быть, очень тяжело самому было все это выговорить. Да и забитая она была такая, бедная; она считала себя бесконечно ниже меня; где ж ей было озлиться, обидеться? Она вдруг вскочила со стула в каком-то неудержимом порыве и, вся стремясь ко мне, но все еще робея и не смея сойти с места, протянула ко мне руки... Тут сердце и во мне перевернулось. Тогда она вдруг бросилась ко мне, обхватила мою шею руками и заплакала. Я тоже не выдержал и зарыдал так, как никогда еще со мной не бывало... — Мне не дают... Я не могу быть... добрым! — едва проговорил я, затем дошел до дивана, упал на него ничком и четверть часа рыдал в настоящей истерике. Она припала ко мне, обняла меня и как бы замерла в этом объятии. Но все-таки штука была в том, что истерика должна же была пройти. И вот (я ведь омерзительную правду пишу), лежа ничком да диване, накрепко, и уткнув лицо в дрянную кожаную подушку мою, я начал помаленьку, издалека, невольно, но неудержимо ощущать, что ведь мне теперь неловко будет поднять голову и посмотреть Лизе прямо в глаза. Чего мне было стыдно? — не знаю, но мне было стыдно. Пришло мне тоже в взбудораженную мою голову, что роли ведь теперь окончательно переменились, что героиня теперь она, а я точно такое же униженное и раздавленное создание, каким она была передо мной в ту ночь, — четыре дня назад... И все это ко мне пришло еще в те минуты, когда я лежал ничком на диване! Боже мой! да неужели ж я тогда ей позавидовал? Не знаю, до сих пор еще не могу решить, а тогда, конечно, еще меньше мог это понять, чем теперь. Без власти и тиранства над кем-нибудь я ведь не могу прожить... Но... но ведь рассуждениями ничего не объяснишь, а следственно, и рассуждать нечего. Я, однако ж, преодолел себя и приподнял голову; надобно ж было когда-нибудь поднять... И вот, я до сих пор уверен, что именно потому, что мне было стыдно смотреть на нее, в сердце моем вдруг тогда зажглось и вспыхнуло другое чувство... чувство господства и обладания. Глаза мои блеснули страстью, и я крепко стиснул ее руки. Как я ненавидел ее и как меня влекло к ней в эту минуту! Одно чувство усиливало другое. Это походило чуть не на мщение!.. На лице ее изобразилось сначала как будто недоумение, как будто даже страх, но только на мгновение. Она восторженно и горячо обняла меня.
Жизнь как «Хотенье»
Главный герой «Записок из подполья» - коллежский асессор (переводя на язык современных реалий - секретарь), вышедший в отставку. Живет он в маленькой комнатушке, где каждый день предается своим мстительным грезам. Цель, которую он себе ставит, проверить, можно ли с самим собой быть до конца откровенным? И откровенность, до глубочайших уровней которой доходит главный герой, заставляет его произнести одну вопиющую, скандальную мысль. А именно, что не на уме основана жизнь человеческая, а на одном лишь «хотеньи».
Достоевский запечатлевает это прозрение в гениальном пассаже: «Помилуйте, - закричат вам, - восставать нельзя: это дважды два четыре! Природа вас не спрашивается; ей дела 
нет до ваших желаний и до того, нравятся ль вам ее законы или не нравятся. Вы обязаны принимать ее так, как она есть, а следственно, и все ее результаты. Стена, значит, и есть стена... и т. д., и т. д. Господи боже, да какое мне дело до законов природы и арифметики, когда мне почему-нибудь эти законы и дважды два четыре не нравятся? Разумеется, я не пробью такой стены лбом, если и в самом деле сил не будет пробить, но я и не примирюсь с ней потому только, что у меня каменная стена и у меня сил не хватило».
Из этого маленького эпизода Альбер Камю впоследствии выведет всю свою философию бунта. Согласно Камю, в мире, в котором человек осознает тщетность обретения целостности своего бытия, единственной достойной позицией может стать бунт, понимаемый как протест против бессмысленности жизни, против подавляющей силы обстоятельств. Однако впервые со всей пронзительной ясностью и глубиной эту идею высказал Достоевский в «Записках из подполья», идею восстания отдельной личности против основ мироздания, выражающуюся в ничем не оправданном оспаривании абсолютных ценностей.
«Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить?»
Важно понять, в чем состоит отличие «Записок из подполья» от всех прочих «психологических» произведений того времени. Все авторы до Достоевского причиной страданий героя определяли его социальную неустроенность (бедность, низкое происхождение) или травмирующие обстоятельства жизни (несчастная любовь). Достоевский впервые обнаружил в человеческой душе метафизическое измерение неприятия сущего, ничего общего с тривиальным психологическим недовольством не имеющее. Проще говоря, если бы героя «Записок из подполья» одарили всем, чем только можно, если бы его полюбил весь мир и все дороги были перед ним открыты, он и тогда от всего бы этого отказался, отдавая предпочтение своей больной, извращенной, но все же своей самости.
Достоевский довел до логического завершения (сиречь до абсурда) библейскую максиму «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» В свойственной для мышления героя «Записок из подполья» манере он перефразирует ее так: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить!»
Как отмечает глубокий знаток творчества Достоевского Лев Шестов: «Подполье - это вовсе не та мизерная конура, куда Достоевский поместил своего героя, и не его одиночество, полнее которого не бывает ни под землей, ни на дне морском, выражаясь языком Толстого. Наоборот, - это нужно себе всегда повторять - Достоевский ушел в одиночество, чтоб спастись, по крайней мере попытаться спастись, от того подполья (по-платоновски - пещеры), в котором обречены жить все и в котором эти же все видят единственно действительный и даже единственно возможный мир, т. е. мир, оправданный разумом».
Здравый смысл, общеобязательные истины - главный враг Достоевского. Он называет его «всемство». Всемство утверждает, что смысл жизни в счастье, что счастье - это хорошая работа, семья. Ведь еще Аристотель провозгласил: «человек, который ни в ком не нуждается, есть либо бог, имеющий все в себе самом, либо дикий зверь». Человек же находится посередине и потому он животное общественное, нуждающееся в вспоможении себе подобных. Вкусно есть, крепко спать, хорошо одеваться, пользоваться общественным признанием - истины, в которых ни одно общественное животное не усомнится. А Достоевский усомнился. И свои сомнения вложил в уста героя из подполья, которого он называет «парадоксалист».
Ф.М.Достоевский и его «подпольный» взгляд на мир
Парадоксальность подпольного человека заключается в том, что он в отличие от большинства выбирает между двумя крайностями: высью полёта и бездной падения, между богом и диким зверем. Он не хочет быть посередине, довольствоваться состоянием общественного животного, подчиняться законам «всемства». Таким образом, основная художественно-философская интуиция Достоевского - это отказ человека принимать мир, в котором он может быть лишь в качестве части. Другими словами, главной темой «Записок из подполья» является невозможность растворения личности во всеобщей гармонии. И в этом отношении все остальные великие романы Достоевского только продолжают эту небольшую повесть.
Традиционная критика трактует «Записки» как произведение сугубо обличительного характера. «Подполье» понимается как аллегория неблагополучных социальных страт, в которых живут больные, несчастные люди, приходящие к отрицанию всего и вся 
лишь по причине своей озлобленности. Но «Записки из подполья» потому стоят особняком в ряду социально-психологических романов, что поднимают темы куда более тонкие и неоднозначные. Можно сказать, что Достоевский берет знаменитый декартовский принцип «cogito ergo sum» и переводит его в экзистенциальный ракурс, в котором тот приобретает свой изначальный вид - «сомневаюсь, следовательно существую». Подпольный человек сомневается в том, что остальные полагают самоочевидным. Вслед за Эврипидом он вправе воскликнуть «Кто знает, - может, жизнь есть смерть, а смерть есть жизнь?!».
Существует поверье, что ангел смерти, чье тело сплошь покрыто глазами, иногда не в срок является за чьей-нибудь душой. Тогда он, не трогая души, прежде чем удалиться, оставляет человеку два глаза из бесчисленных собственных глаз. И тогда человек начинает видеть сверх того, что видят все остальные. Достоевский, как известно, пережил подобный опыт. Приговоренный к смертной казни, в последний момент он был помилован. И именно с этого момента своей жизни изменился характер его мироощущения и миропонимания. Между «Бедными людьми», написанными до ареста, и «Записками из подполья», написанными после амнистии, лежит пропасть. Кажется, будто их написали два разных человека. Вполне может статься, что скандальные истины, которые Достоевский возвестил со страниц «Записок из подполья» - это истины, увиденные им «новыми» глазами.
1. Лев Шестов - «Преодоление самоочевидносте»;
2. Александр Доброхотов - «Достоевский-европеец»;
3. Викентий Вересаев - «Живая Жизнь».
Свету ли провалиться, или мне чаю не пить?
Слова главного героя повести «Записки из подполья» (1864) Ф. М. Достоевского (1821 - 1881): «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». Ироническая фраза-символ крайнего индивидуализма, эгоизма.
- - провалю/, -ва/лишь,...
Орфографический словарь русского языка
- - Пей - тоска пройдет...
- - См....
В.И. Даль. Пословицы русского народа
- - См. ЗДОРОВЬЕ -...
В.И. Даль. Пословицы русского народа
- - 1) согласие выпить спиртное; 2) о большом количестве выпиваемого...
Живая речь. Словарь разговорных выражений
- - C/A гл см. _Приложение II провалю́ прова́лишь прова́лят прова́ленный A/A пр...
Словарь ударений русского языка
- - ПРОВАЛИ́ТЬСЯ провалю́сь, прова́лишься, сов. . 1. Упасть, оступившись в какое–н. отверстие. Провалиться в погреб. Провалиться в яму. || Упасть вместе с обрушивающейся опорой, помостом...
Толковый словарь Ушакова
- - имѣть неудачу. Ср. что на льду. Ср. «Провалить дѣло, проектъ» . Ср. Скажите, родные, скажите вы мнѣ, Какъ это у насъ все творится? За чтобъ ни взялись мы въ родной сторонѣ, - На всемъ намъ удѣлъ провалиться...
Толково-фразеологический словарь Михельсона (ориг. орф.)
- - По стене ползет - то к свету, то от свету...
В.И. Даль. Пословицы русского народа
- - См....
В.И. Даль. Пословицы русского народа
- - Ряз. То же, что Дай Бог помереть. ДС, 59...
- - Прост. Неожиданно терпеть большую неудачу. Ф 2, 96...
Большой словарь русских поговорок
- - Волог., Иркут., Перм. Пропасть, бесследно исчезнуть. СРНГ 13, 29...
Большой словарь русских поговорок
- - Разг. Пропасть, исчезнуть, скрыться. БМС 1998, 565; ФСРЯ, 472; Ф 2, 96; ДП, 749...
Большой словарь русских поговорок
- - Пск. Надолго уйти куда-л. СПП 2001, 35...
Большой словарь русских поговорок
- - нареч, кол-во синонимов: 1 честное слово...
Словарь синонимов
"Свету ли провалиться, или мне чаю не пить?" в книгах
Как провалиться в роли эксперта
Из книги Как работать где хочешь, сколько хочешь и получать стабильный доход автора Фокс СкоттКак провалиться в роли эксперта Несмотря на то что сегодня построить имидж эксперта в интернете проще, чем когда-либо, многие по-прежнему совершают здесь немало ошибок.Итак, вот десять ошибок, которых следует избегать при создании своего «экспертного»
Шакира: как провалиться с треском
Из книги Информационный удар. Как сделать, чтобы в шумном медиамире услышали именно тебя автора Вайнерчук ГариШакира: как провалиться с треском Шакира имеет дело с 63 миллионами подписчиков, и этим постом она оказала себе, а также им всем медвежью услугу. Неправильный тип поста. Помните, как фотография Селены привлекла ваше внимание? Для того чтобы разглядеть детали этого поста,
Пить или не пить в жару? И если пить – то что же?
Из книги Бывший горожанин в деревне. Лучшие рецепты для загородной жизни автора Кашкаров АндрейПить или не пить в жару? И если пить – то что же? На что следует обращать внимание, когда выбираешь напиток в жару для себя и для ребенка? Какой напиток лучше утоляет жажду, не причиняя вреда здоровью? Как правильно утолять жажду?Взрослому человеку рекомендуется ежедневно
Свету ли провалиться, или мне чаю не пить?
Из книги Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений автора Серов Вадим ВасильевичСвету ли провалиться, или мне чаю не пить? Слова главного героя повести «Записки из подполья» (1864) Ф. М. Достоевского (1821 - 1881): «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». Ироническая фраза-символ крайнего
Детский вопрос: пить или не пить?
Из книги Здоровье ребенка и здравый смысл его родственников автора Комаровский Евгений ОлеговичДетский вопрос: пить или не пить? Начнем с банальностей: без воды организм человека способен существовать несколько суток. Это организм человека взрослого. Что же касается детей, то для них дефицит жидкости еще опасней: обмен веществ интенсивнее, двигательная активность
Пить или не пить? Какие напитки лучше употреблять во время беременности.
Из книги Мой малыш родится счастливым автора Такки АнастасияПить или не пить? Какие напитки лучше употреблять во время беременности. Многие женщины проходят предпоследний или последний триместры беременности летом, когда жара изнуряет. Часто хочется пить, но врачи не рекомендуют, – это чревато отеками организма, что
ГЛАВА 8 «Ритуалы» перед полетом. «Пить или не пить»
Из книги Легкий способ перестать бояться летать автора Герваш Алексей ЕвгеньевичГЛАВА 8 «Ритуалы» перед полетом. «Пить или не пить» Как правило, люди, страдающие той или иной фобией, создают несколько ритуалов, которые, по их мнению, должны «обезопасить» их. К числу подобных ритуалов можно
Провалиться может каждый
Из книги Почему с хорошими женщинами случаются плохие вещи. 50 способов выплыть, когда жизнь тянет тебя на дно автора Стивенз Дебора КоллинзПровалиться может каждый Смелость - это не высокий дуб, который наблюдает, как приходят и уходят шторма; смелость - это хрупкое соцветие, раскрывшееся в мороз. Эллис М. Свайн, писательница Питер Фимрайт, ветеран новостных репортажей, невозмутимо вел передачу из центра
Провалиться на ровном месте / Общество и наука / Телеграф
Из книги Итоги № 36 (2013) автора Итоги ЖурналПровалиться на ровном месте / Общество и наука / Телеграф Провалиться на ровном месте / Общество и наука / Телеграф Британский художник Джулиан Бивер делает рисунки-обманки на тротуарах и стенах. На сей раз его работа появилась в универмаге
«Что делать: сбежать, провалиться, пропасть?»
Из книги Настоящая помощь в трудный час [Николай Чудотворец, Матрона Московская, Серафим Саровский] автора Михалицын Павел Евгеньевич«Что делать: сбежать, провалиться, пропасть?» Меня зовут Александра. В своей жизни мне довелось воочию увидеть чудотворную помощь Николая Чудотворца. О себе могу сказать, что в тот период своей жизни я ходила в храм на Пасху освятить куличики и яйца, толком ничего не знала,
20. ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, 21. а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.
Из книги Толковая Библия. Том 10 автора Лопухин Александр20. ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, 21. а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны. Христос сказал сейчас об определенном круге лиц из иудейского
22. Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем.
автора Лопухин Александр22. Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. (Мк. 10:38). Спаситель указывает, что ученики не знают и не понимают, в чем заключается Его истинная слава и Его истинное
29. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
Из книги Толковая Библия. Том 9 автора Лопухин Александр29. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего. (Мк. 14:25). Вместо?? Матфея у Марка????; вм. ?? ?? ??? ?? ???? ?? ?????? ??? ??? ‘????? - у Марка??? ?????? ?? ?? ??? ?? ??? ?????????; "с вами" Марк пропускает; вместо
33. И, придя на место, называемое Голгофа, что значит: Лобное место, 34. дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить.
Из книги Толковая Библия. Том 9 автора Лопухин Александр33. И, придя на место, называемое Голгофа, что значит: Лобное место, 34. дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить. (Мк. 15:22; Лк. 23:33; Ин. 19:17). Слово Голгофа есть эллинизированная форма еврейского гулголет, череп (Суд. 9:53), также голова в значении человек,
Создавать ради продажи – значит провалиться
Из книги Rework: бизнес без предрассудков автора Хенссон Дэвид ХайнемайерСоздавать ради продажи – значит провалиться Еще один вопрос, который вы часто слышите даже на начальном этапе: «Какова ваша стратегия выхода?». Что это за люди, которые не могут приступить к созданию бизнеса без наличия стратегии выхода? К чему такая спешка? У вас что-то не